Зайдя в дом, Кевин пережил несколько неприятных мгновений, когда его захлестнула волна паники и отчаяния: задумавшись и бренча ключами в ладони, он не сразу сообразил, с чем связаны гнетущая тишина и сумрачность прихожей, гостиной, кухни, всего первого этажа, и почему его никто не встречает, и по выработанной привычке моментально мысленно определил местоположение домочадцев; только вот если девочки гостили у Джейн (наверняка вновь разнося ее клумбы с хилыми цветочками на заднем дворе), то Дора… пропала. Хиггс вспомнил сегодняшнее утро в участке, строгий бланк заявления, который он старательно заполнил мелким почерком с подпрыгивающим «g», и смесь стыда и возмущения, вызванную, как казалось, изменившимся к нему отношением, когда он официально сдал заявление с приложением из снимков. На Кевина смотрели с подозрением, и к этому тоже стоило привыкнуть, хотя бы на ближайшее время. Тот факт, что среди пропавших висели дела, к примеру, трехлетней давности, отнюдь не воодушевлял; впрочем, еще можно было надеяться, что Дора всего лишь «решила отдохнуть». Если бы она вернулась, он бы ни за что на нее не кричал.
Хиггс бросил при входе свой портфель, зажег везде свет, споткнулся о детский самокат, хотя вроде бы обходил его, зашел на кухню и заглянул в холодильник. Приготовленное Линдой для девочек было все съедено, и Кевин предпочел бы готовить ужин спокойно в одиночестве, но не хотел испытывать терпение соседки, чья помощь, вероятно, еще очень и очень понадобится. Глотнув молока прямо из пластиковой бутылки (кто теперь на него заругается?), он поплелся к Джейн Коллинз.
Джейн, кажется, караулила его у самой двери, но у Хиггса не было ни малейшего желания рефлексировать о причинах такого поведения. Должно быть, шумные и активные девочки изрядно ее утомили.       
-  Привет, я за своими хулиганками. Спасибо, что согласилась присмотреть.
Джейн крикнула сестер и с сочувствием и, как с неприязнью отметил Кевин, с любопытством торопливо спросила:
- Как ты? Был в полиции?
- Ага. Оставил заявление. – Хиггс слегка пожал плечами. – К тебе еще не приходили?
Джейн не успела ответить, как из недр дома вылетела Джорджина и бросилась к отцу с выражением радости и предвкушения возможности наябедничать:
- ПАПА! А Лили!..
Младшая дочь задохнулась от восторга, когда он подхватил ее на руки и расцеловал щечки. И, предупреждая эмоциональный рассказ, Кевин махнул старшей:
- Лили Джейн, пора домой.

Кевин забрал рюкзачок с детскими вещами, который ему протягивала Джейн, и одними губами, беззвучно проговорил «спасибо». Джорджина прижалась к груди отца и, приобняв его за шею, из-под ресниц наблюдала за происходящим и с самым невинным и отвлеченным видом пыталась отцепить зажим для галстука.
- Очень остроумное предположение, детка. Самый остроумный получит сегодня дополнительную порцию брокколи. – Кевин отозвался беззлобно, но немного рассеянно и равнодушно, поймал взгляд соседки и театрально закатил глаза, мол, «дети». Поудобней подсадив на руках Джорджи, держать которую становилось все трудней, он спустился со ступенек крыльца.
- И что интересного в этой Аризоне? Ты знаешь, с какими штатами она граничит? – Хиггс, по привычке и манере многих родителей, автоматически переводил любой разговор в почти школьный опрос знаний или познавательную лекцию. Впрочем, от детей он узнавал чуть ли не больше.
Лили задавала неудобные вопросы, которые позабавили бы его в другое время, но которые сейчас вызывали не столько раздражение, сколько вводили в душевный ступор и провоцировали прилив жалости к самому себе, и в такие моменты Кевин забывал, что принял решение отныне никогда не ссориться с Дорой, а, наоборот, собирался тут же высказать ей все о своих переживаниях и терзаниях необходимости от честного ответа ребенку, и обвинить супругу в этом предательстве родительской солидарности. Сам Хиггс не думал, как нередко его запреты или, что чаще, разрешения перечили наказам Доры.
Но кое-что в обличительной тираде дочери привлекло его внимание, и Кевин уточнил:
- А что же папа Эрвина? Эрвин теперь живет с одним папой?

Отредактировано Kevin Higgs (2015-09-06 19:13:54)

Кевин осторожно отнял ручку Джорджины от своего галстука, несколько раз мелко поцеловал пухлую ладошку и негромко проговорил: «Не надо». Дочь состроила недовольную гримаску, отстранилась, уперевшись ему в грудь острыми кулачками, и попросилась вниз. Хиггс поставил ее на землю и задумчиво проследил за полетом камешка, который пустила Лили.
- По-моему, эта Аризона – ужасная скукотища. Даже в Канаде повеселей. – Кевин отпер входную дверь и побренчал ключами, загоняя девочек домой. Внутри совсем ничего не изменилось, и от беспорядка моментально портилось настроение, но все равно присутствие детей значительно смягчало и оживляло обстановку.
- А бабушка плакала? – Вместо сочувствия он ощутил прилив недовольства и раздражения на Линду за то, что она позволила Лили увидеть ее в таком состоянии, и за слезы в принципе; не оттого, что оплакивать Дору было еще рано, но потому, что он отказывал теще в проявлении подобных эмоций; Линда не имела права разрыдаться. Кевин перевел все в шутку: – Думаю, она просто расстроилась, что придется сегодня уезжать и расставаться с такими прелестными девочками.
Он поймал Джорджи в охапку, приподнял ее и поцеловал в макушку.
- Вы у меня самые хорошенькие девочки на свете.
Лили Джейн он потрепал по плечу, проходя на кухню.
- Детка, я уверен, что у мамы просто пока нет возможности нам позвонить. – Кевин сполоснуть руки и, вытираясь полотенцем, замер. Ему не нравилась идея с обманом, но он и сам не смог остановиться, заговорив: – К тому же, мама звонила.
Хиггс слегка нахмурился, но в эту маленькую ложь, возможно, вполне невинную, было легко поверить и самому: он вспоминал голос Доры, и ему казалось, он знал, что она могла бы сказать.
- Да, мама звонила. – Он продолжил бодрым голосом и потер бровь. – Но было уже поздно, я не стал вас будить. Мама передавала привет.
Джорджина пробежала под столом, крутанувшись вокруг ножки, и пропела в ответ:
- Мамочке привет!
Кевин кивнул и хлопнул в ладоши:
- Так, я принимаю заказы на ужин! Ваши пожелания, леди?
Джорджи выкрикнула «Кукурузные хлопья!» и унеслась в гостиную.

Кевин растерянно взмахнул отяжелевшими руками, словно пытаясь запоздало поймать Джорджину, пожал плечами и скрестил руки на груди.
- Знаешь что, – он ядовито передразнил старшую дочь, приподняв бровь и оперевшись спиной о кухонную стойку, – ты такой скептик. Я много где побывал, когда работал актером.
Замечание Лили вызывало не обиду или досаду, и Кевин даже не ставил под сомнение свой отцовский авторитет, но все равно ему отчего-то стало неприятно. Угадывал ли он влияние Линды, чувствовал ли себя подотчетным, но ремарка дочери возвращала его к мыслям и рассуждениям, разнящимся с его обычной повседневной веселостью, и в сердцах, пусть и беззлобно, но из уязвленной справедливости, Кевин чуть не ляпнул: «Если бы ты тогда не родилась, я бы мог отправиться в кругосветное путешествие»; это было бы ложью, причем ложью страшной, одной из тех вырвавшихся из подсознания фраз, о которых можно жалеть всю жизнь. Конечно, не было бы никакого путешествия. Конечно, появление Лили Джейн он бы не поменял на любую другую удачу.
- Возможно, бабушка не особо любит общаться со мной. – Хиггс кашлянул и потер шею. – Но-о-о… Но встречаться с вами и с Дорой, думаю, ей нравится.   
Он автоматически назвал супругу не «мамой», а по имени. Кевин вздохнул и подошел к Лили.
- И, детка, не надо пользоваться телефоном Джейн. Она за него платит. – Он положил ладонь на плечо дочери, слегка потрепал и, после секундного замешательства, присел на корточки. – Радость моя, если кто-то не берет трубку – значит, у него нет времени или возможности ответить. Человек может просто очень устать. Давай дадим маме отдохнуть.
Кевин слегка сжал ладошки дочери в своих ладонях и нашел в себе силы вновь беспечно заулыбаться: глянув в сторону холодильника, он задумчиво поцокал языком.
- Что же, если никто не хочет ужинать, то готовить самому себе мне неинтересно. Придется заказать пиццу! – Он притворно вздохнул, хитро глянул на Лили и поинтересовался невзначай: – Пиццу ты тоже не хочешь?

- Ну, если я где-то не был – это же отличный повод побывать там всем вместе! На следующих летних каникулах Джорджине уже исполнится четыре, вот и отправимся куда-нибудь. Или, может, даже полетим. – Он не собирался давать каких-либо обещаний, он в принципе не был уверен в беспечности их будущего, но не обрадовать, не обнадежить ребенка Кевин, как отец и как мужчина, просто не мог. 
- А по-моему, три часа в дороге – это сущие пустяки. – Хиггс широко ухмыльнулся, представив выражение лица Линды и, чуть пощекотав Лили, ласково ткнулся носом ей в живот. Насчет района, впрочем, теща была права: возможно, высокий этнический микс, свойственный для места их проживания, был полезен и воспитывал «правильные» настроения у детей, но именно с появлением дочерей Кевин изменил свои некоторые воззрения и, выведенный на откровенность, признался бы, что предпочитает, чтобы его девочки общались исключительно с «белыми». Не испытывая особо ярых предубеждений, Хиггс все же порою усилием воли сдерживал раздражение, накатывавшее на него при виде смуглых, азиатских или темнокожих лиц в магазинах или у школы. Будь Джейн мексиканкой, он бы вряд ли стал докучать ей с просьбами присмотреть за детьми.
- А ты спрашивала разрешения, чтобы позвонить? И все же, детка, не надо. Джейн, бедняжка, очень тяжело работает. – Кевин посмотрел куда-то мимо дочери, затем его взгляд упал на холодильник, и он весело пожал плечами. – Окей, если ты не хочешь ужинать, я тебя, конечно, не заставляю. А вот я ужасно голоден, как волк! Придется, пожалуй, заказать две пиццы.
Он с улыбкой выпрямился, похлопал Лили по плечику и, взяв трубку телефона, крикнул младшую дочь:
- Джорджи, иди к нам! Будем выбирать пиццу!.. А черт, нужно еще покормить Чарли. – Кевин стукнул себя ладонью по лбу и в полуобороте шутливо пригрозил Лили: – Так, ты этого не слышала.
Чертыхаться при детях было условно запрещено, хотя на улицах они могли услышать выражения и покрепче, причем данное правило в доме ввел сам Кевин, которого иногда угнетал лексикон супруги, а Дора никак не могла взять в толк, каких разговоров он от нее требует; впрочем, Дора понимала, но, опять же, не находила слов, чтобы выразить свои чувства, и оба замыкались и молчали наедине – каждый по своей причине.
Кевин открыл холодильник.
- Детка, никто никого не бросает, не драматизируй. И где только фразочек таких нахваталась! Сок хочешь? – Он встряхнул упаковку томатного сока и отставил ее на разделочный столик. – Если у нас в театре появится роль восьмилетней упрямицы, я знаю, кого нужно пригласить! И поменьше слушай Эрвина. Или тебе он нравится?
Хиггс, дразня, выглянул из-за дверцы холодильника. Джорджина, неслышно подкравшись, замерла у входа на кухню: прицепив к волосам заколкой кусок золотистой парчи из маминых запасов и прижимая к груди плюшевого жирафа, она стояла, затаив дыхание, в явном восторге от дерзости собственной проделки; Джорджина была Рапунцель, а жираф, принадлежавший Лили, судя по всему, заменял коня Максимуса.

Кевин раздраженно глянул на Лили, отвернулся, ничего не сказав, подхватил Джорджину на руки и усадил на стол. Его охватило жгучее разочарование: в какой-то момент ему вообще показалось, что Лили Джейн заодно с Дорой и потому не хочет хоть чуточку помочь, и это маленькое детское предательство было совсем не похожим на предательство взрослого человека; оно изумляло и отталкивало, и в определенном роде было даже более обидным в силу своей неожиданности. Вид скривившейся и плачущей младшей дочери также не вызвал ожидаемой жалости и умиления. Кевин прикрыл глаза и, коснувшись пальцами щеки Джорджи, прижался губами ко лбу ребенка.
- Ну, что случилось, отчего слезы? – Он вздохнул, без улыбки посмотрел на малышку и покачал головой. – Это игрушка Лили. А где твои игрушки? Они такие красивые. Нужно играть со своими игрушками, иначе они будут грустить.
Кевин расстегнул заколку и отбросил кусок ткани в сторону. Джорджина еще сильнее зашлась в всхлипах и обрывках слов.
- Ну-ну, не расстраивайся, принцесса моя. Я сделаю еще лучше, чем было. Только нужно сначала расчесаться, смотри, как запутались волосы. – Он успокаивающе гладил дочь по лицу. Джорджи дергала плечиками. – Ты ведь помнишь, зачем мы тебя позвали сюда? Давай сначала закажем пиццу? Поможешь выбрать? Какую возьмем, твою любимую, с пепперони? И такую, где много-много сыра?
Отчаяние Джорджи немного поутихло, и, воспользовавшись ситуацией, Кевин набрал номер ближайшей пиццерии куда они обычно звонили, и сделал заказ. Пока он разговаривал, Джорджи дотянулась до ножей; Кевин быстро перехватил и сдавил детскую ладошку, а затем притянул к губам и поцеловал. Пиццу обещали привезти через десять минут. Кевин устало стянул пиджак и кинул его на стул.
- Пойдем ждать курьера, моя сладкая. Взять тебя на ручки?
Они зашли в гостиную, и Кевин небрежно кинул:
- Ну, как успехи, Лили? Позвонила?