В самолете до Чикаго Мэтт спал. Хотя, в голове крутилось столько всего, что казалось, мозг не даст так просто вырубиться.
За какой-то один день оборвалось столько всего и сразу. Разговор с ректором, срочная упаковка всего самого необходимого, отлов Скотта и "поживешь у деда пару дней, это не обсуждается, буду на месте, сразу позвоню", пререкания с отцом на пороге, Макс, такси до аэропорта. Лимит ругани с родными и близкими, кажется, он перешагнул аж до самого дня Благодарения. И сон в самолете.
Утренний Чикаго обдавал непривычной прохладой. Так сразу, из летнего Финикса, сойдя с трапа в чужом штате, встретился с чужим климатом. Времени на акклиматизацию не было, пришлось сразу ехать в Иллинойский университет, читать первые лекции на новом месте, едва успев сменить рубашку.
Первые дни проходили на телефонных звонках, поиске жилья и попытках сориентироваться, что здесь и как вообще. Скотт уперся рогом, заявив, что ни в какой Чикаго он к отцу не поедет, Мэтт, эдакий молодец, оставил его с кучей проблем одного, выкуси, папа.
В свободное время он ходил по сдаваемым в аренду квартирам, присматривал недорогой и вменяемый вариант на первое время. Занятость - благо, она не давала слишком часто бросать взгляд на мобильный, надеясь если не на звонок, так хотя бы на сообщение.
Уже устроившись и втащив в новую временную квартиру дешевый, купленный наспех матрас, Мэтт порывался позвонить сам - просто спросить, как оно, там? Устаканилось ли. Не позвонил.
Виноватым он себя не ощущал, уже не потому, что было не до того. Он поступил верно, уехав в одиночестве и дав понять, что может быть что-то в перспективе снова и... Правильно, для всеобщего блага. С глаз долой.
***
Новые студенты, новый коллектив, новый город. Давно он так далеко от Финикса не забирался, да и обстановку вокруг не менял. Мэтт понимал, что привыкать ему, человеку как раз таки привычки, придется очень и очень долго. Сейчас же все казалось диким и ненастоящим. Несколько лекций, да еще на летнем курсе, выматывали сильней, нежели большее количество работы в Финиксе.
Послаблений он не давал даже в процессе знакомства с новыми студентами. И совсем бы не удивился, если бы узнал о том, что по университету уже разнеслась весть о том, какой же мудак этот новый препод. Что-то же должно было остаться цельным из той, уже прошлой жизни.
В сторону автобусной остановки он шел замотанный, голодный и недовольный. В мыслях было только одно - доехать до квартиры, разогреть что-то вредное, но сытное, а потом уткнуться лицом в матрас и еще пару часов поспать.
Мысли об отдыхе и еде свернулись в сторону, стоило только в обзор попасть настолько знакомому "мустангу". Мэтту необязательно было смотреть на номера или на человека за рулем, чтобы рубильник в голове дернулся.
Макс. С улыбкой на губах.
Мэтт чуть прищурился. Подумалось, что первым делом нужно действительно сесть в машину. Университет рядом, вон и его новенькие несчастные стайкой мимо прошли. А Макс, он же... Он же Макс. Тут и Нострадамус не смог бы предсказать, что Ривера выкинуть может.
Повел плечами, молча сел на переднее сиденье, захлопнул за собой дверь.
У него были мысли о том, что в один прекрасный день он узреет Риверу где-нибудь на ступенях нового места работы, да. Но не думал о том, что это случится так скоро - поправки на Макса, тому явно нужно было время на пробеситься. А вот как оно выворачивалось. Стратегий поведения в голове не было, да и не могло их быть.
— Я не просил тебя приезжать, - ровно.
Повернул голову, глянул. Проняло.
Мэтт откинулся на спинку сиденья, выдохнул. Странные ощущения. Конечно, он был рад видеть Макса. Спустя несколько безумных дней - частичка Финикса в Чикаго, да и собственная "лучшая половина". Будто не видел целую вечность. А спустя вечность им полагалось явно не так встречаться.
— Ты совсем голову потерял, да, Макс? - риторический вопрос. - Отъедь куда-нибудь, пожалуйста.
Готовиться можно было к чему угодно. К выяснению отношений на повышенных тонах, к огромному количеству претензий, к злости со стороны водительского сидения. Разве что сейчас, сидя в старом добром "мустанге" в чужом, незнакомом и холодном городе, Мэтт уже не был так уверен в правильности всего того, что говорил в их последнюю встречу.

Опыт подсказывал Мэтту, что молчание в дороге и поведение Макса в стиле "все в порядке, улыбаемся и машем", не приведет ни к чему хорошему в последствии. Лучше б орал. Со вспышками эмоций проще было справиться, руганью его не пробить. Это же... Затишье перед бурей — вероятнее всего.
Мэтт и вел себя под стать ситуации. Сообщил адрес, вперился взглядом в окно, молча и спокойно. Ляпнешь что не так в поездке, еще за дорогой не уследит. Хорошо в квартире еще бить пока нечего было.
Переступил порог, закрыл за Максом дверь, бросил ключи на подоконник.
— У меня есть матрас, — пожал плечами Галагер.
Шагнул в кухоньку, крохотную, но единственно обставленную. Набрал в чайник воды, стараясь не коситься на Риверу и держаться по возможности непринужденно. Думал о том, пора ли начинать оправдываться. Мол, да, оставил тебя в стану врагов, но так же должно было быть лучше, для всех лучше.
В обратный шаг вернулся в комнату, прислонился к дверному косяку.
— Курить, если хочешь, идти на кухню, — сообщил он.
И только тогда взглянул прямо. Поразился в очередной раз. Ладно связаться, угораздило ж было влюбиться в такого обалдуя, рванувшего за ним через половину страны на раздолбанном "мустанге". Вспоминались все те планы на "давай уедем", о которых не раз говорили, никогда не уточняя куда, когда и далее по списку.
Нет, извиняться он точно не собирался. Как и в стиле драматичных фильмов про любовь с ходу сгребать в охапку и обещать хэппи-энды по воссоединению.
— Родители хоть знают, где ты? Сестры?
Он отлепился от стены, обернулся вновь на кухню — выключить чайник. Гонять, конечно, чаи, как ни в чем не бывало, вряд ли выйдет. Но занять себя чем-то нужно было. Не выдавать нервное — пока не наметятся нормальные ориентиры того, как себя следует вести.

Несколько кружек осталось еще от прошлых арендаторов, их Мэтт и извлек из шкафчика, грохнул на столешницу. Чай - только в пакетиках, сахар купил в день въезда, хотя сам и пил несладкий. Пока слушал максову тираду как раз и разливал по чашкам.
Слушал и убеждался в том, что оставлять партнера там, в Финиксе, именно так, как оставил, было недальновидно как минимум. Было б больше времени — смягчил бы, подсластил, как чай-не-себе, пилюлю. Глядишь, Ривера и доучился бы, и действительно уже потом, если б не остыл, без скандалов приехал. Хотя, нет, это уж слишком утопично для них, даже при условии спокойного расставания.
Но не выгонять же парня. Язык бы не повернулся сказать "гуляй, Максик, до дому, до Финиксу, до мамы, до лучших времен". Второй раз подвиг в стиле "любишь — отпусти" бы не вышел.
— Я просто рад, — отмахиваясь от иронии сказал Мэтт. — Действительно рад тебя видеть.
Тираду, мол, рад, но идиотом меньшим тебя это не сделает, он проглотил на стадии зарождения. Не Макс все же, чтоб нести в узкие массы то, что думает.
Значит, пути к отступлению в университет, Ривера отрезал. Скиннер, конечно, та еще ублюдочная морда, Мэтт никогда его не воспринимал, как равного и достойного человека. И, тем не менее, Макса это не оправдывало. Мозгов много, а попытки зачать разум успехом не оканчиваются.
Впрочем, Мэтт не удивился бы, если б узнал о том, что Скотт успел и Марианне растрещать о том, что, де, папенька укатил работать в Чикаго, сама подумай почему. Да и Тому мог донести в самом скором времени об истинных причинах (о которых явно догадался еще когда узнал о срочном переезде). Сколько он ему самому гадостей наговаривал в прошлом — теперь-то ничто не мешало, например, на промыве дедом мозгов на тему беременности подружки перекинуть огонь на своего отца. Мэтт уж думал об этом.
Он понял, что Макс, кажется, твердо уверен в том, что ему некуда уже возвращаться. И не переубедить.
— Сам видишь, у меня здесь не пятизвездочный отель. Но чемодан есть куда поставить.
Было неловко, причем по всем статьям. И после последнего дня в Финиксе, и за то, что даже простенького дивана в квартире нет. Необжитое жилье даже с задымившим кухню Максом казалось далеким от уюта, совершенно чужим.
— Макс, слушай, тогда я не мог иначе, — выдал наконец он. — Я не хочу, чтобы ты отказывался от своего будущего из-за меня.
"У тебя оно все еще может быть", — осталось невысказанным.

Сейчас, стоя на расстоянии едва ли не меньшем, нежели расстояние вытянутой руки, Мэтт думал о том, что после всего того, что они пережили вместе за эти месяцы, вынужденный переброс в Чикаго кажется такой мелочью, что и разводить кисель на пустом месте не стоило. Судьба-злодейка уже давно должна была сдуться. Но мало ли что они там прошли, какие бы скелеты в шкафу и под землей их не связывали — он готов был к проверке временем и расстоянием еще несколько дней назад.
— Ты представляешь, сколько таких юных Томов Хэнксов каждый год все бросают и пропадают в больших городах? — чуть ворчливо поинтересовался Мэттью. — Знаешь же, что я не сочту это за должную мотивацию.
Тот факт, что дружки-товарищи Макса, толкающие наркоту по углам, остались в Финиксе, конечно, не радовать не мог. Фиделя, правда, жалко, ему с Адрианом под боком так просто не вырваться. А парень хороший пропадает. Мимолетная мысль, пронесшаяся через собственное облегчение. Вот уж о ком, по идее, он должен был думать в самую последнюю очередь.
А еще в голове оставалось аризонское "кругом враги, никто узнать не должен, уволят, кости в подворотне перебьют". К тому, что в Иллинойсе отношение в этом плане мягче, Мэтту привыкнуть было сложно. Не раскрепоститься. Было просто — на выходных в Вегасе. Там они были чужими городу людьми, не привязанными к нему, не имеющие для него значения. Здесь... Здесь уже намечается положение. Точно такое же, как и в Финиксе. Тоже много подводных камней. Все еще не Древняя Греция.
Доводы разума. Если его откинуть, он бы и в ночлежке одну койку разделил, лишь бы свое и под боком.
— Давай прямо. В Финикс ты не вернешься?
Однокомнатная конурка после родного двухэтажного дома самому-то казалась невероятно тесной, на перспективу совместного проживания нужно было подыскивать что-то другое. Не обживаться здесь.
Финансовые проблемы не на последнем месте. Он планировал и дальше оплачивать счета за дом в Финиксе, там у сына ячейка общества наклевывалась, а в Чикаго к отцу он явно не торопился. Банковскую кубышку он тоже трогать не собирался. Мэтт отмахнулся от этих мыслей, оставил на потом, на разбор в ближайшем времени, но не сию минуту.
Чай обманывал желудок, напоминавший о том, что дома Мэтт собирался озаботиться первым делом пропитанием, а не ударяться в воспоминания. Хлопнул глоток побольше, поморщился — горячий. Чашку отставил обратно, снова взглянул на Макса.
— За кого ты меня держишь? Естественно, я не стал бы тебя гнать, — помедлил, взвешивая следующую фразу. — Прости, что даже не позвонил.
Он приподнял уголки губ в довольно жалкой попытке улыбнуться и как-то разрядить обстановку. В считанные минуты выходило почти физически легче воспринимать чуждую обстановку.

Не вернется. Включилось эгоистическое "и отлично, мое, никуда не уедет".
Нет, за несколько дней он не успел забыть, сколько слов в минуту может протарахтеть Макс. Квартира наполнялась... жизнью? Даже с матерной тирадой об отсутствии перспектив в "славном" Финиксе. С тем, что сам он козел и спорить не стал. Аксиома.
Обнять наконец-то хотелось и самому. К этой потребности, ставшей близкой по степени к естественным, заложенным природой, он и привыкнуть успел, и затыкать ее тоже научился. Нельзя было иначе, когда по университету помимо Макса ходили другие студенты.
Расстояние-то никакое, половина шага всего. Подался вперед, таки послушно сгребая, обнимая и проезжаясь щекой по отросшим волосам. И чего, спрашивается, ждал?
— Позвонить, кстати, и сам мог бы, — сообщил. — Ты не представляешь, как я тут уже убегался.
Он чуть отстранился, не разнимая рук. Улыбнулся уже уверенней. Наклонился до губ. Тоже наконец-то, тоже с почти физической необходимостью.
Дежа вю. Кухня, пусть и другая, чай — в наличии, лица те же. Вот тебе и уехали в закат. Правда, тут еще (не сглазить бы) не проливалась чужая кровь.
А Макс ведь, если так подумать, мог и половину мозга себе сожрать за какие-то несколько дней. Обошлось без жертв — уже прогресс и новая ступенька. Ни следов побоев, ни приветов хирургам, ни какой-нибудь другой чертовщины.
— Родителям все равно позвони, — почти ультимативно. — Пусть знают, что с тобой все в порядке.
Сколько раз уже проецировал ситуацию на себя. На месте максовых родителей он бы себя, конечно, убил. Но и как минимум хотел бы знать, что отпрыск живой и здоровый. Одна из причин, по которым он и сорвался один — Мэтт отлично понимал стремление защитить ребенка от всяких растлителей в годах. Не выпало на его долю счастья познакомиться с "невменяемой маман", но вот Диего он помнил отлично. Нормальный мужик. Да и в "невменяемости" Эстель Галагер сомневался. Понимал.
— Не позвонишь ты, свяжусь с ними я. Подумай, кого они будут больше рады слышать.

Женевьев — уже что-то. Проследить, конечно, будет нужно. Не забыл бы, шельмец, сообщить своим о том, что жив-здоров.
— Уши бы тебе надрать, — выдохнул Мэтт. — За окно.
Стулом он, в окно, понимаете ли. Вандализм устраивать в его университете, втором, считай, доме. Хотя, если припоминать все события с зимы, то в третьем. Не суть важно.
Скользнул ладонью по спине парня, выдыхая несколько рвано. Когда там в последний раз было?.. Давно, даже для того темпа, в котором жили, с неопределенными встречами и событийностью.
Мэтт протрепал Макса по волосам, поцеловал, сам подаваясь еще ближе, как не до болезненного, не ясно.
— Ничего не мешает, — согласился, отстраняясь. — И времени еще много будет.
Подумалось о том, что как-то это неловко. У него там голые стены, несчастный матрас, да собственный чемодан в углу. А, и стены тонкие, судя по тому, как буквально прошлой ночью ему заснуть мешали руганью чуть не до битья посуды. Или то были соседи сверху? Не суть важно.
— Я, понимаешь, не рассчитывал на гостей и поселенцев так скоро, — извиняющимся тоном произнес, отступая. — Пошли, перекусим. Там через дорогу закусочная есть. Да и вещи твои перетащим.
Пригладил волосы на автомате. Мазнул взглядом по столешнице и раковине, подумав о том, что надо бы в срочном порядке что-то приспосабливать под пепельницу. И протянул руку Максу. Идем, мол. Сам еще себе мысленный подзатыльник отвесил за то, что даже не поинтересовался банальным не голоден и не устал ли с дороги партнер. Знал бы, что разговор без драмы и повышенных тонов обойдется, сразу предложил бы до закусочной добраться.
А времени, его, кажется, теперь действительно будет много.

Отношения с Максом можно было сравнить с перетаскиванием лежалого и неустойчивого динамита с места на место. Дернешься — рванет. Не всегда, конечно, в особо напряженные моменты. И вот сейчас он улыбается, трещит и ластится, а стоит сказать что-то не так, может и зашипеть. Мэтт подозревал, что это в нем разговаривает бывалый перестраховщик, но слова планировал подбирать как можно тщательней, хотя бы до следующего утра. Сложно не было — часто вставлять комментарии в поток болтовни было необязательно. А не улыбаться самому, слушая монологи ни о чем и обо всем, также не вышло бы.
Сидя вот так просто, в дешевой забегаловке, Мэтт начинал наконец ощущать прилив спокойствия и какой-то целостности. Понимал, что именно осознания присутствия Макса на одной с ним территории, ему и не хватало в эти первые дни в Чикаго. Дома, в Финиксе, было четкое понимание того, что парень ходит по улицам того же города, не было особого смысла в том, чтобы скучать из-за того, что несколько дней не пересекались. Счастье, именно то, простое человеческое и сиюминутное, оно не за стенами белых заборчиков скрывалось. А что там подумают официантки и новые соседи про взрослого мужика с латинским незатыкаемым парнем — дело десятое.
Тем не менее, даже несмотря на то, что тут далеко не юг, момент сокрытия за семью печатями личной жизни в определенных сферах оставался. Не хотелось Мэтту, чтобы в новом университете даже слухи шли.
— Ну да, тебе только в таксисты, забалтывать пассажиров и материть других водителей, — усмехнулся Мэттью. — Завтра ты будешь отсыпаться с дороги.
На выходе из забегаловки их встретила вечерняя прохлада, не без чикагской ветренности. Подумалось, что в квартире изо всех щелей в оконных рамах нехорошо так поддувает, там и до осени рукой подать, а про нормальное утепление к настоящей зиме, с настоящим снегом Мэтт знал исключительно из теории. Обогреватель, наверное, важнее телевизора будет.
Забивать голову Максу всеми бытовыми мелочами, которые начнут копиться буквально вот-вот, Галагер не стал. Не тот день, не сегодня.
— Я бы предложил тебе пройтись подышать свежим воздухом, но, боюсь, в таком случае дорогу назад, в квартиру, я отыскать не смогу, — сказал Мэтт.
Времени изучать район не по траектории "остановка — дом" у него еще как-то не находилось. Да и что-то ему подсказывало, что еще и прогулку по окрестностям Макс ему сегодня точно не простит.