Нечеловеческая для Иллинойса жара и, несмотря на это, три чашки кофе за утро - личный рекорд детектива Миллс. Одри была на взводе: вчера вечером они не только повязали очередного разудалого серийника и выжали из него признательные показания, но и сделали это, утерев нос федералам. Они с ребятами молодцы, а она сама и вовсе удостоилась от шефа похвалы за бульдожью выдержку. Оставалось только праздновать победу и завершить последние формальности, связанные с делом. Впереди замаячила возможность где-то через месяц уйти в отпуск, и Одри впервые за три года задумалась о том, что, возможно, отдых - это не такая уж плохая идея.
И надо же было на фоне всего этого сцепиться с шефом. Утром столкнувшись с начальником у кофейного автомата, Миллс уже почуяла, что пахнет жареным: разговоры пошли не о том, как хорошо она справилась, не о текущих делах и даже не об общей раскрываемости отдела. В центре внимания внезапно оказалось то, как трудно работать в одиночку, и какое напряжение вызывает ситуация, когда приходится действовать без прикрытия. Рассуждения на эту тему заставили Одри уставиться на шефа подозрительно: последние полтора года она работала сама по себе, ей это было по вкусу, и менять ситуацию совершенно не хотелось. Выпив залпом полстакана кофе и ощутимо обжёгшись, Миллс попыталась напомнить шефу о своих методах одиночной работы и о степени их результативности, на всякий случай настороженно улыбнулась, так, будто хотела попросить подтверждения: "Ты же это не всерьёз, верно, приятель? Это же просто разговор от нечего делать, да?" Однако оказалось, что начальник более чем всерьёз, и в последующие сорок минут в течение яростного спора у него в кабинете Одри пришлось сполна в этом убедиться.
Как выяснилось, шеф давно пристально наблюдает за работой Миллс, ценит её результативность и профессионализм самой сотрудницы и уверен, что такой детектив вполне может "послужить опорой и при необходимости примером своему коллеге, который может в этом нуждаться хотя бы в силу своего темперамента". Одри уставилась на шефа ещё более подозрительно и уже собиралась съязвить насчёт новичка-горячей головы, которого, видимо, взяли в убойный из отдела вещдоков, когда прозвучало имя детектива Кристиансен. Миллс прикусила язык. Пока начальник рассуждал о пользе, которую может принести отделу их партнёрство, Одри вспоминала всё, что знала о коллеге. Ей всегда нравилась Лисё с её увлечённостью общим делом, смелостью и готовностью жить работой, это подкупало. А вот патологическое бесстрашие и умение при случае бросаться чёрту в зубы вызывали несколько иные чувства, и Одри была солидарна с большинством коллег в их нежелании работать с Лисё: слишком рисковый напарник, слишком остро и тяжело ощущается груз ответственности в таком тандеме. Впрочем, шефа Миллс тоже могла понять: есть явления, которые лучше всего работают, когда чем-то уравновешены, и, по здравом размышлении, они с Кристиансен могли стать неплохими балансирами друг для друга. Не то, чтобы это воодушевило Одри, но, вероятно, именно эта мысль заставила её в итоге хмуро кивнуть в ответ на начальственный вопрос: "Ну, мы договорились?" Ещё одним фактором стало предположение, что шефу вряд ли удастся полюбовно уломать кого-то ещё.
Когда детектив Кристиансен влетела в кабинет, как будто внесённая сильным порывом ветра, Одри коротко переглянулась с шефом, убедилась, что на финишной прямой он её бросил и не намерен "представлять дам друг другу", и выступила вперёд.
- Доброе утро, - Одри кашлянула и, чуть помедлив, улыбнулась. - В общем, так. Бог и король, - она кивнула в сторону начальника отдела. - Хочет, чтобы мы объединили усилия, поэтому с сегодняшнего дня мы напарники. Предлагаю раздавить за это по стаканчику эспрессо, сдвинуть столы, разобрать дела и всё в таком духе. Если, конечно, нет возражений, - она снова улыбнулась и скрестила руки на груди.
Отчасти Одри надеялась, что возражения возникнут, однако она была не лишена азарта, и мысль попробовать силы в работе с "человеком-вихрем", как называли Лисё некоторые доморощенные острословы, начинала казаться интересной.